RUS
Идея «мимолетности» — это, пожалуй, ключевой аргумент в понимании японского зодчества. Удивительно, но японцы смогли превратить дефект «временности» из недостатка в достоинство своей родной культуры.
Мария Новожилова из Японии, специально для журнала КЛ Ключевые Люди
Идея «мимолетности» — это, пожалуй, ключевой аргумент в понимании японского зодчества. Удивительно, но японцы смогли превратить дефект «временности» из недостатка в достоинство своей родной культуры.
Мария Новожилова из Японии, специально для журнала КЛ Ключевые Люди
Архипелаг, на котором располагается Япония, из глубины веков и по сей день считается одной из самых активных сейсмических точек мира. Небольшие землетрясения до 2-3 баллов по шкале Рихтера происходят здесь, без преувеличения, каждый день. А большие трагедии, по статистике, случаются раз в 20-30 лет. Достаточно вспомнить землетрясение в Кобе 1995 года или недавнее землетрясение и цунами на севере-востоке Японии в 2011-м, которые унесли бесчисленное количество жизней и превратили целые города в «белый лист».
Данная характеристика Японии коренным образом отразилась на менталитете местных жителей, на их культуре и, главное, на их архитектуре. Именно поэтому японская архитектура — «другая».
Когда мы едем в Европу, одна из целей наших поездок — это посещение средневековых немецких замков, готических французских соборов, итальянской архитектуры эпохи Возрождения и руин античной Греции и древнего Рима, чудом устоявших с незапамятных времен. Прикоснуться к вековым камням и почувствовать силу истории и местной культуры и есть момент исполнения наших желаний.
В Японии такого не найти!
Именно из-за сейсмической нестабильности японских островов, в отличие от монументальной европейской архитектуры, японское искусство строительства всегда было и есть легкое, хрупкое и гибкое. Как бы то ни было, но именно ее «недолговечность» (то есть постоянная модификация, обновление и видоизменение) — залог ее бессмертия и уникальной красоты.
Данная характеристика Японии коренным образом отразилась на менталитете местных жителей, на их культуре и, главное, на их архитектуре. Именно поэтому японская архитектура — «другая».
Когда мы едем в Европу, одна из целей наших поездок — это посещение средневековых немецких замков, готических французских соборов, итальянской архитектуры эпохи Возрождения и руин античной Греции и древнего Рима, чудом устоявших с незапамятных времен. Прикоснуться к вековым камням и почувствовать силу истории и местной культуры и есть момент исполнения наших желаний.
В Японии такого не найти!
Именно из-за сейсмической нестабильности японских островов, в отличие от монументальной европейской архитектуры, японское искусство строительства всегда было и есть легкое, хрупкое и гибкое. Как бы то ни было, но именно ее «недолговечность» (то есть постоянная модификация, обновление и видоизменение) — залог ее бессмертия и уникальной красоты.
Идея «мимолетности» — это, пожалуй, ключевой аргумент в понимании японского зодчества. Удивительно, но японцы смогли превратить дефект «временности» из недостатка в достоинство своей роднойкультуры. Так, рациональные правила выживания придают местным зданиям именно те черты, которые так широко славятся во всем мире: минимализм, легкость и простота конструкций, широкое применение дерева, строгий интерьер, свободная планировка, тесная связь внутреннего пространства дома с его наружным пространством (часто садом) и так далее.
В этом плане наиболее интересный исторический пример местной архитектуры мы найдем в 500 километрах от Токио в Святилище Исэ-Дзингу. Это, без сомнения, наиболее известное синтоистское святилище («синто» — традиционная религия Японии) в стране, сравнимое по своей важности с ватиканским Сан-Пиетро. Парадокс Святилища Исэ заключается в том, что одновременно оно является самым древним и самым новым храмом Японии. Весь секрет в том, что с давних времен по наши дни каждые 20 лет деревянный комплекс Исэ полностью перестраивается — последний двадцатилетний цикл завершился в 2013 году.
Вековая традиция заключается в демонтаже старой постройки и в сооружении на смежном участке земли ее копии. А в комплексе Исэ, от малых до больших алтарей и храмов, насчитывается всего 250 павильонов! Именно поэтому этот процесс занимает около одного года интенсивной работы многочисленних столяров. Что интересно, дубликат не всегда полностью соответствует образцу, а это означает, что с течением времени Исэ постоянно изменяет свой лик, адаптируясь к новым условиям.
В этом плане наиболее интересный исторический пример местной архитектуры мы найдем в 500 километрах от Токио в Святилище Исэ-Дзингу. Это, без сомнения, наиболее известное синтоистское святилище («синто» — традиционная религия Японии) в стране, сравнимое по своей важности с ватиканским Сан-Пиетро. Парадокс Святилища Исэ заключается в том, что одновременно оно является самым древним и самым новым храмом Японии. Весь секрет в том, что с давних времен по наши дни каждые 20 лет деревянный комплекс Исэ полностью перестраивается — последний двадцатилетний цикл завершился в 2013 году.
Вековая традиция заключается в демонтаже старой постройки и в сооружении на смежном участке земли ее копии. А в комплексе Исэ, от малых до больших алтарей и храмов, насчитывается всего 250 павильонов! Именно поэтому этот процесс занимает около одного года интенсивной работы многочисленних столяров. Что интересно, дубликат не всегда полностью соответствует образцу, а это означает, что с течением времени Исэ постоянно изменяет свой лик, адаптируясь к новым условиям.
Но Исэ — это далеко не единственный пример циклического обновления религиозной архитектуры. Это касается и всех остальных «синто» и буддийских храмов японских островов. Всё, что мы видим при посещении Токио, Киото и Нары, — это мастерски исполненные в соответствии с местными традициями, более или менее верное своим оригиналам, репродукции.
Оно и неудивительно! Европейская каменная архитектура с трудом дошла до наших дней, что уж говорить о японском деревянном зодчестве, находящемся под постоянной угрозой частых землетрясений, пожаров и тайфунов.
То же самое можно сказать и о «жилой архитектуре». Традиционные японские дома так же быстро «растворяются» в контексте, как и религиозная архитектура. По этой причине часто «временный» дом открывается как можно больше «постоянной» природной среде, поклоняясь ее непревзойденной силе, абсолютному господству и неоспоримой красоте.
В японском языке наиболее используемый термин для слова «дом» — это «кей-тай» (家屋). Дословно кей (家) означает «жилище», а тай (屋) — «сад». Этот пример явно подчеркивает, что в японском понимании представляет собой дом — слияние природы и архитектуры в единое целое.
Так, традиционный японский дом — это не что иное, как серия компонентов, чьей целью является не защита интерьера от внешней среды, а, наоборот, их воссоединение. По сути, японский дом — это не более чем «открытый» деревянный помост, защищенный от дождя и солнечных лучей двускатной крышей и парящий посреди зеленого сада.
Скалистые камни часто служат ступеньками на тропинках-дорожках сквозь зелень и через ручьи к татами японского дома. Широкая веранда всегда опоясывает обитель по всему периметру. Вместо крепких стен мы найдем здесь легко раздвигающиеся перегородки, сделанные из рисовой бумаги, дерева или тростника. И это несмотря на очень низкие температуры в зимний период года!
В Токио, к примеру, с декабря по февраль ночная температура может легко опуститься ниже нуля. Рекордная отметка, зарегистрированная за всю историю наблюдения, равняется –9,2C. Здесь бывают и снегопады. Несмотря на то, что это явление нечастое, настоящая снежная буря здесь случается в среднем раз в год. Что уж говорить о северных городах и тем более островах. Тем не менее и там, как и в остальной (южной) Японии, архитектура следует всем вышеупомянутым принципам. Хоть нам и может показаться, что бумажных стен недостаточно в таких суровых условиях, японцы явно так не думают.
Интересно заметить, что они решили проблему холода не при помощи архитектуры, а при помощи других средств. Здесь считают, что бессмысленно пытаться разогреть весь дом, раз (дабы быть в тепле) достаточно разогреть собственное тело. Так, благодаря многослойным традиционным кимоно (у высшего общества количество слоев может достигать и 12), теплым термальным ваннам и горячему чаю японцы легко переживают зиму. Эта привычка дошла и до наших дней. Как правило, такого понятия, как отопление в квартирах, не существует. И теплая ванна перед сном остается лучшим способом согреться.
Оно и неудивительно! Европейская каменная архитектура с трудом дошла до наших дней, что уж говорить о японском деревянном зодчестве, находящемся под постоянной угрозой частых землетрясений, пожаров и тайфунов.
То же самое можно сказать и о «жилой архитектуре». Традиционные японские дома так же быстро «растворяются» в контексте, как и религиозная архитектура. По этой причине часто «временный» дом открывается как можно больше «постоянной» природной среде, поклоняясь ее непревзойденной силе, абсолютному господству и неоспоримой красоте.
В японском языке наиболее используемый термин для слова «дом» — это «кей-тай» (家屋). Дословно кей (家) означает «жилище», а тай (屋) — «сад». Этот пример явно подчеркивает, что в японском понимании представляет собой дом — слияние природы и архитектуры в единое целое.
Так, традиционный японский дом — это не что иное, как серия компонентов, чьей целью является не защита интерьера от внешней среды, а, наоборот, их воссоединение. По сути, японский дом — это не более чем «открытый» деревянный помост, защищенный от дождя и солнечных лучей двускатной крышей и парящий посреди зеленого сада.
Скалистые камни часто служат ступеньками на тропинках-дорожках сквозь зелень и через ручьи к татами японского дома. Широкая веранда всегда опоясывает обитель по всему периметру. Вместо крепких стен мы найдем здесь легко раздвигающиеся перегородки, сделанные из рисовой бумаги, дерева или тростника. И это несмотря на очень низкие температуры в зимний период года!
В Токио, к примеру, с декабря по февраль ночная температура может легко опуститься ниже нуля. Рекордная отметка, зарегистрированная за всю историю наблюдения, равняется –9,2C. Здесь бывают и снегопады. Несмотря на то, что это явление нечастое, настоящая снежная буря здесь случается в среднем раз в год. Что уж говорить о северных городах и тем более островах. Тем не менее и там, как и в остальной (южной) Японии, архитектура следует всем вышеупомянутым принципам. Хоть нам и может показаться, что бумажных стен недостаточно в таких суровых условиях, японцы явно так не думают.
Интересно заметить, что они решили проблему холода не при помощи архитектуры, а при помощи других средств. Здесь считают, что бессмысленно пытаться разогреть весь дом, раз (дабы быть в тепле) достаточно разогреть собственное тело. Так, благодаря многослойным традиционным кимоно (у высшего общества количество слоев может достигать и 12), теплым термальным ваннам и горячему чаю японцы легко переживают зиму. Эта привычка дошла и до наших дней. Как правило, такого понятия, как отопление в квартирах, не существует. И теплая ванна перед сном остается лучшим способом согреться.
Внутри традиционного японского жилища — пустота. Наша манера превращать дом в постоянную выставку картин, ваз, статуэток, часов и фотографий тут не прижилась. В Японии нет ничего постоянного, поэтому и интерьер здесь непостоянен. А сама идея украшать обитель громоздкими предметами здесь даже опасна.
Дом всегда украшается временно. Так, от случая к случаю, в зависимости от времени года либо особого дня, хозяин чутко «составляет декор» — выбирает из своей коллекции свитков наиболее подходящий сюжет; подбирает из своей коллекции посуды только те чаши (каждая из которых по-своему уникальна), что лучше отражают настроение данного момента; составляет икебану лишь из тех цветов, что благоухают именно в этот период года.
Но эти малочисленные декорации — не единственная часть интерьера в постоянной «мутации». Сами отделочные материалы также постоянно меняются. К примеру, татами, т.е. модули напольного покрытия из бамбука, обновляются в среднем раз в 5 лет (ранее мы уже говорили об использовании натуральных материалов в японском доме здесь).
Одним словом, весь традиционный японский дом сделан из дерева и бумаги именно потому, что оба материала легко найти и просто заменить — от мелких деталей до несущих конструкций. Обычай изменять частично либо перестраивать полностью целые дома актуален и не думает сдавать позиции.
Дом всегда украшается временно. Так, от случая к случаю, в зависимости от времени года либо особого дня, хозяин чутко «составляет декор» — выбирает из своей коллекции свитков наиболее подходящий сюжет; подбирает из своей коллекции посуды только те чаши (каждая из которых по-своему уникальна), что лучше отражают настроение данного момента; составляет икебану лишь из тех цветов, что благоухают именно в этот период года.
Но эти малочисленные декорации — не единственная часть интерьера в постоянной «мутации». Сами отделочные материалы также постоянно меняются. К примеру, татами, т.е. модули напольного покрытия из бамбука, обновляются в среднем раз в 5 лет (ранее мы уже говорили об использовании натуральных материалов в японском доме здесь).
Одним словом, весь традиционный японский дом сделан из дерева и бумаги именно потому, что оба материала легко найти и просто заменить — от мелких деталей до несущих конструкций. Обычай изменять частично либо перестраивать полностью целые дома актуален и не думает сдавать позиции.
Убранство частного дома в Камакуре (в 1185–1333 гг. столица Японии и центр первого сёгуната, т.е. первого всеяпонского самурайского правительства). Главные черты интерьера — татами, перегородки из рисовой бумаги и вид на благоухающий сад. Японский писатель Какудзо Окакура (1862 – 1913) в своем известном произведении «Книга чая» писал, что эстетика японского дома — это следствие того факта, что местную архитектуру «легко построить да и просто снести». Автор фото Мария Новожилова
Сегодня даже целые небоскребы постоянно перестраиваются. По статистике, в столице Страны восходящего солнца продолжительность жизни здания самая короткая во всем мире и составляет около 30 лет. Некоторые постройки, даже те, что международная публика считает непревзойденными памятниками архитектуры, здесь могут быть легко снесены в любой момент.
Один из примеров — экспериментальная башня-капсула Накагин, построенная в центре Токио в 1972 году и являющаяся единственным примером японского архитектурного движения «Метаболизм» (ранее мы уже говорили о башне Накагин здесь). Несмотря на многочисленные протесты лучших школ и архитектурных офисов мира, документ на снос был легко подписан, и башня ждет своего часа.
Один из примеров — экспериментальная башня-капсула Накагин, построенная в центре Токио в 1972 году и являющаяся единственным примером японского архитектурного движения «Метаболизм» (ранее мы уже говорили о башне Накагин здесь). Несмотря на многочисленные протесты лучших школ и архитектурных офисов мира, документ на снос был легко подписан, и башня ждет своего часа.
Пожалуй, самым знаковым примером несохранения архитектуры в Японии является башня-капсула Накагин, спроектированная архитектором Кисё Курокава в 1972-м. Здание (символ послевоенного культурного возрождения Японии и единственный пример японского течения в архитектуре и градостроительстве середины XX века — «Метаболизм») подписано на снос. Особенность здания в том, что оно состоит из заменимых готовых сборных блоков мини-квартир (каждый размером 4 х 2,5 м). Автор фото Мария Новожилова
Несомненный плюс тенденции «временных зданий» — это возможность экспериментировать, постоянно обновлять и улучшать местную архитектуру. Современные японские мастера своими инновационными работами дают прекрасный пример для подражания всей Европе и Америке, выигрывая все лучшие международные конкурсы и премии в области архитектуры.
Гуляя по Токио, легко встретить множество интересных работ. Среди них, пожалуй, самыми запоминающимися являются Санни Хиллс, Токио Апартмен и НА Хауз. Но и за пределами столицы количество интересных работ не меньше: Технологический институт в Канагаве, Музей искусств Тешима, бутик Tod's, так называемый "цинковый дом", Сендайская медиатека, библиотека Тама — только некоторые из примеров. Каждый из этих проектов — это всегда новая интерпретация старых традиций и устоявшихся японских стереотипов. Сколько простоит эта архитектура — неизвестно. Но, без сомнения, ее «преемники» будут не менее интересными.
Гуляя по Токио, легко встретить множество интересных работ. Среди них, пожалуй, самыми запоминающимися являются Санни Хиллс, Токио Апартмен и НА Хауз. Но и за пределами столицы количество интересных работ не меньше: Технологический институт в Канагаве, Музей искусств Тешима, бутик Tod's, так называемый "цинковый дом", Сендайская медиатека, библиотека Тама — только некоторые из примеров. Каждый из этих проектов — это всегда новая интерпретация старых традиций и устоявшихся японских стереотипов. Сколько простоит эта архитектура — неизвестно. Но, без сомнения, ее «преемники» будут не менее интересными.
Экспериментальный проект молодого японского архитектора Соу Фуджимото «НА Хауз» (2010) — это хрупкое и прозрачное жилище для молодой и альтернативной токийской пары. 85 кв. м дома представляют собой 21 уровень,каждый из которых располагается на разной высоте и, таким образом, разделяет все внутреннее пространство на небольшие открытые функциональные «комнаты». Автор фото Мария Новожилова
В Японии также существует древний обычай: новый дом должен быть построен для каждой новобрачной пары. Но не только простые семьи обзаводились «свежим» жилищем: каждый новый император «создавал» свою, новую столицу, перенося центр политической власти и весь императорский двор в новый город. Поэтому в Японии античных столиц очень много: Киото, Нара, Камакура, Осака, Кашихара, Токио. Последняя была провозглашена официальным центром страны сравнительно недавно — в 1868 году, в момент политической реставрации и модернизации страны на европейский манер (этот период получил название Мэйдзи). С тех пор из небольшой рыбацкой деревушки Токио превратился в самый крупный город в мире с населением около 36 млн человек. Столицу больше не двигали. Но традиция обновлять осталась.
И в наши дни молодые парочки проектируют себе новые дома в залог семейного счастья, и маленькие компании и большие корпорации постоянно отстраивают новые штаб-квартиры как символ будущего процветания.
Интересно и то, что в Японии и само время отсчитывается по-другому. Не как у нас в России, в Европе и Америке (исчисление лет от Рождества Христова в христианских странах): японский календарь постоянно обнуляется. Здесь всё разделено по эрам, т.е. по периодам правления того или иного императора. Когда новый император восходит на престол, то по японскому летосчислению наступает первый год новой эры. К примеру, сегодня 25 лет Хэйсэй — периоду правления императора Акихито (с 7 января 1989 г.).
Японцы, «наученные» опытом природной нестабильности и постоянного риска, говорят: «Нужно жить здесь и сейчас». Наблюдая за эфемерным цветением вишни, за быстротечным опаданием листвы, окрашенной в глубокие осенние тона, за мимолетностью собственной жизни, японцы высоко ценят каждое прожитое мгновение.
И в наши дни молодые парочки проектируют себе новые дома в залог семейного счастья, и маленькие компании и большие корпорации постоянно отстраивают новые штаб-квартиры как символ будущего процветания.
Интересно и то, что в Японии и само время отсчитывается по-другому. Не как у нас в России, в Европе и Америке (исчисление лет от Рождества Христова в христианских странах): японский календарь постоянно обнуляется. Здесь всё разделено по эрам, т.е. по периодам правления того или иного императора. Когда новый император восходит на престол, то по японскому летосчислению наступает первый год новой эры. К примеру, сегодня 25 лет Хэйсэй — периоду правления императора Акихито (с 7 января 1989 г.).
Японцы, «наученные» опытом природной нестабильности и постоянного риска, говорят: «Нужно жить здесь и сейчас». Наблюдая за эфемерным цветением вишни, за быстротечным опаданием листвы, окрашенной в глубокие осенние тона, за мимолетностью собственной жизни, японцы высоко ценят каждое прожитое мгновение.
Но на самом ли деле в Японии нет ничего постоянного?
Любой нации нужны символы, в том числе и архитектурные, и у любой нации они есть.
Когда мы думаем о Франции, то вспоминаем об Эйфелевой башне. Когда мы мечтаем о Лондоне, на ум приходит их Биг Бен. Но когда мы говорим про Японию, то, действительно, никаких архитектурных ассоциаций не возникает. Хотя один национальный символ, хорошо известный во всем мире, у них всё-таки есть. Фудзияма. Священная гора. Этот вулкан идеальной конической формы (высотой 3776 метров), пожалуй, и есть лучшее объяснение идеи мимолетности японской культуры: лишь природа вечна.
Любой нации нужны символы, в том числе и архитектурные, и у любой нации они есть.
Когда мы думаем о Франции, то вспоминаем об Эйфелевой башне. Когда мы мечтаем о Лондоне, на ум приходит их Биг Бен. Но когда мы говорим про Японию, то, действительно, никаких архитектурных ассоциаций не возникает. Хотя один национальный символ, хорошо известный во всем мире, у них всё-таки есть. Фудзияма. Священная гора. Этот вулкан идеальной конической формы (высотой 3776 метров), пожалуй, и есть лучшее объяснение идеи мимолетности японской культуры: лишь природа вечна.
Мы привыкли думать, что у каждого города есть центр. Но в Токио — все не так. На сегодняшний день официальные границы столицы Страны восходящего солнца — это комбинация десятков городов, или (как их называют сегодня) 23 специальных района. Но по факту и это определение устарело. Сегодня все говорят о «Большом Токио», т.е. о крупном урбанизированном регионе, объединяющем Токийский столичный округ и значительную часть префектур Тиба, Канагава и Сайтама. Здесь проживают почти 33 млн человек, и на сегодняшний день это самая населенная точка планеты. Как вы думаете, сколько здесь центров? Токио Скай Три (Tokyo Sky Tree - 2012 - 634 метра в высоту) на фоне священной горы Фудзиямы. Фото http://jto.s3.amazonaws.com/wp-content/uploads/2013/01/nn20130106a9a.jpg
Читать оригинальную версию статьи в "Ключевых Людях" здесь.