Существует версия, что во время оккупации Парижа в 1814 году, после войны с Наполеоном, русские офицеры требовали от французских официантов обслуживать их поживее и русское «быстро» якобы превратилось во французское «бистрo», ставшее одним из символов этой страны. Множество других интересных русских историй скрывает Лазурный берег и его главная жемчужина Ментон.
из Ментона, специально для журнала КЛ Мария НовожиловаКлючевые Люди
из Ментона, специально для журнала КЛ Мария НовожиловаКлючевые Люди
По свидетельству историков, первые поселения в Ментоне появились еще до нашей эры — 40 тыс. лет тому назад. В XII веке земли были в собственности у генуэзцев, в XIV — у монакской династии, и только в 1860 году их присоединили к Франции. Примерно в то же время шотландский врач Джеймс Генри Беннет (1816-1891), заразившийся чахоткой от своих пациентов, отправился на французское Средиземноморье, надеясь спокойно умереть в тихом уголке. Однако вместо ложа смерти в Ментоне Беннет нашел волшебный, целительный воздух и разработал новую методику лечения легочных заболеваний. Впоследствии он написал немало трудов о климатерапии и благополучно прожил еще около 30 лет.
В те времена эта часть Франции была бедной и по большому счету никому не известной, но благодаря доктору Беннету и целебным свойствам местного климата побережье заинтересовало сначала английскую буржуазию, а чуть позже и российскую аристократию. Поправлять здоровье на французской Ривьере приезжали не только русские дворяне, но и царственные особы. Среди них — великая княжна Анастасия Михайловна (1860-1922), представительница Дома Романовых, внучка государя императора Николая I и супруга наследного принца Мекленбург-Шверинского — Фридриха Франца III. В этот французский городок она привозила на излечение своего мужа.
В 1880 году в Ментоне было основано Русское благотворительное общество, покровительницей которого стала великая герцогиня Мекленбург-Шверинская. Можно сказать, российской знати, решившей пожить на Лазурном берегу, помогали «на месте» чуть ли не от имени самой царской династии. В 1892 году на средства русских меценатов Общество приобрело четырехэтажную виллу «Клари» «в местности, защищенной от ветров и пыли», окруженной «оливковыми рощами, пространными садами и роскошной растительностью и несколько отдаленной от моря», отчего воздух здесь был «тихим и чистым». Виллу переименовали в Maison russe («Русский дом»). Здесь разместился туберкулезный санаторий, открытый исключительно для русских. Через некоторое время по инициативе Анастасии Михайловны, которая «положила начало своим щедрым пожертвованием», здесь была построена православная церковь Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Две иконы в ней святителя Николая и благоверного великого князя Александра Невского — перенесены из походной церкви князя Лопухина и принадлежат кисти Карла Брюллова. Запрестольный образ Воскресения Христова создал Н.И. Юрасов, русский вице-консул.
В те времена эта часть Франции была бедной и по большому счету никому не известной, но благодаря доктору Беннету и целебным свойствам местного климата побережье заинтересовало сначала английскую буржуазию, а чуть позже и российскую аристократию. Поправлять здоровье на французской Ривьере приезжали не только русские дворяне, но и царственные особы. Среди них — великая княжна Анастасия Михайловна (1860-1922), представительница Дома Романовых, внучка государя императора Николая I и супруга наследного принца Мекленбург-Шверинского — Фридриха Франца III. В этот французский городок она привозила на излечение своего мужа.
В 1880 году в Ментоне было основано Русское благотворительное общество, покровительницей которого стала великая герцогиня Мекленбург-Шверинская. Можно сказать, российской знати, решившей пожить на Лазурном берегу, помогали «на месте» чуть ли не от имени самой царской династии. В 1892 году на средства русских меценатов Общество приобрело четырехэтажную виллу «Клари» «в местности, защищенной от ветров и пыли», окруженной «оливковыми рощами, пространными садами и роскошной растительностью и несколько отдаленной от моря», отчего воздух здесь был «тихим и чистым». Виллу переименовали в Maison russe («Русский дом»). Здесь разместился туберкулезный санаторий, открытый исключительно для русских. Через некоторое время по инициативе Анастасии Михайловны, которая «положила начало своим щедрым пожертвованием», здесь была построена православная церковь Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Две иконы в ней святителя Николая и благоверного великого князя Александра Невского — перенесены из походной церкви князя Лопухина и принадлежат кисти Карла Брюллова. Запрестольный образ Воскресения Христова создал Н.И. Юрасов, русский вице-консул.
С 1896 года, по инициативе владельцев местных отелей, городские власти стали проводить в Ментоне фестиваль с красочным шествием, чтобы как-то оживить атмосферу в зимний период и развлечь богатых английских и русских состоятельных курортников. С 1929 года для украшения праздника начали использовать цитрусовые. А с 1934 года праздник официально окрестили Fete duCitron (лимонный карнавал).
К слову, город славился цитрусовыми плодами испокон веков. Уже в XVI веке культивация их была главным источником дохода для жителей Ментона. А в XIX веке он стал одним из крупнейших производителей лимонов во всей Европе. Лимонная «индустрия» процветает здесь и по сей день, а урожай снимается четыре раза в год.
Нынче праздник Fete du Citron длится 15 дней, обгоняя по количеству туристов даже Гран-при Формулы-1 в Монако. Каждый год для многочисленных инсталляций используется 130 тонн цитрусовых! Необычное фруктовое наследие Европы получило широкий размах и мировую известность именно благодаря русским!
Возвращаясь к истории о «наших» в Ментоне, нельзя не сказать и о русском кладбище «Старый Замок» (du Vieux-Chateau). Здесь, на высоком холме под вековыми соснами и мраморными плитами, покоятся представители российского дворянства. Среди них шесть русских князей царского рода, дипломат князь Петр Петрович Трубецкой (1822-1892), художник-маринист Николай Гриценко (1856-1900), русский вице-консул и художник Николай Иванович Юрасов (1842-1906), морские офицеры — участники русско-японской войны, дипломаты, врачи и творческие личности. А видная издалека, переливающаяся под знойным солнцем золотая маковка православной часовни иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» словно оплакивает души ушедших, сделавших эти места немного русскими.
Нынче праздник Fete du Citron длится 15 дней, обгоняя по количеству туристов даже Гран-при Формулы-1 в Монако. Каждый год для многочисленных инсталляций используется 130 тонн цитрусовых! Необычное фруктовое наследие Европы получило широкий размах и мировую известность именно благодаря русским!
Возвращаясь к истории о «наших» в Ментоне, нельзя не сказать и о русском кладбище «Старый Замок» (du Vieux-Chateau). Здесь, на высоком холме под вековыми соснами и мраморными плитами, покоятся представители российского дворянства. Среди них шесть русских князей царского рода, дипломат князь Петр Петрович Трубецкой (1822-1892), художник-маринист Николай Гриценко (1856-1900), русский вице-консул и художник Николай Иванович Юрасов (1842-1906), морские офицеры — участники русско-японской войны, дипломаты, врачи и творческие личности. А видная издалека, переливающаяся под знойным солнцем золотая маковка православной часовни иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» словно оплакивает души ушедших, сделавших эти места немного русскими.
После Октябрьской революции 1917 года, провозгласившей советскую власть и спровоцировавшей шестилетнюю гражданскую войну в нашей стране, началасьтак называемая «белая» эмиграция. По сведениям из компетентных источников, в период с 1917 по 1924 год с территории бывшей Российской империи эмигрировали 5 млн. человек. Из них 200 тысяч — во Францию. Кто ехал добровольно, кто был выслан, а кто в отчаяньи спасался от большевистского режима, пока «железный занавес» еще не до конца опустился на СССР. Ментон наравне с Парижем был одним из главных центров постреволюционной иммиграции русского дворянства.
Здесь бывал князь Владимир Михайлович Урусов (1857-1922), уехавший в Париж сразу после Октябрьского переворота. В Ментоне ушел из жизни последний морской министр Российской империи, адмирал Иван Константинович Григорович (1853-1930), разжалованный при новом правительстве и лишь в 1924 году получивший разрешение НКВД РСФСР на выезд во Францию под предлогом лечения. Только в 2005-м его прах перевезли в Санкт-Петербург, чтобы, в соответствии с завещанием, захоронить в семейном склепе на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Здесь бывал князь Владимир Михайлович Урусов (1857-1922), уехавший в Париж сразу после Октябрьского переворота. В Ментоне ушел из жизни последний морской министр Российской империи, адмирал Иван Константинович Григорович (1853-1930), разжалованный при новом правительстве и лишь в 1924 году получивший разрешение НКВД РСФСР на выезд во Францию под предлогом лечения. Только в 2005-м его прах перевезли в Санкт-Петербург, чтобы, в соответствии с завещанием, захоронить в семейном склепе на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Целительный воздух Ментона помогал, увы, далеко не всем. Здесь скончался знаменитый врач Сергей Петрович Боткин (1832-1889), тело которого перевезли в Москву и предали земле на Новодевичьем кладбище. И первый нарком просвещения РСФСР Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933) также умер в Ментоне, так и не доехав до Испании, куда был назначен полпредом СССР, прах его был увезен в Москву и ныне покоится в Кремлевской стене на Красной площади. Таким печальным образом на родину смогли «вернуться» лишь некоторые. Многие же остались на Cimetiere du Vieux Chateau навеки в «брошенных на произвол судьбы» могилах.
А православные часовня иконы Божией Матери и церковь Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца долгое время находились в плачевном состоянии и даже планировались к сносу. Они относятся к РПЦЗ — «Русской Православной Церкви Заграницей» (именно так — вопреки нормам русской орфографии — записано последнее слово в Уставе этой организации), которая автоматически попала в «черный список» новой российской власти как «контрреволюционная, антисоветская, монархическая, эмигрантская религиозно-политическая группировка». Ни больше, ни меньше.
Финансовая помощь на восстановление русских символов в Ментоне пришла совсем недавно. Частично отреставрированное и щедро позолоченное наследие русской аристократии XIX века теперь вновь гордо возвышается на Лазурном берегу.
Финансовая помощь на восстановление русских символов в Ментоне пришла совсем недавно. Частично отреставрированное и щедро позолоченное наследие русской аристократии XIX века теперь вновь гордо возвышается на Лазурном берегу.
Хоть и с меньшим размахом, нежели 150 лет назад, новое поколение русских приезжает сюда и сегодня. Одни на волне нового международного туризма прилетают сюда позагорать под ярким солнцем, другие в рамках культурных мероприятий выступают на международном музыкальном фестивале классической музыки, что проходит здесь каждый август. А кто-то инкогнито проводит летние деньки в собственных шикарных особняках, спрятанных за высокими зелеными оградами.
Говорят, большинство здешнего люксового жилья принадлежит именно русским. Но имена их загадочных владельцев остаются тайной. В отличие от Ниццы, Канн и Сан-Тропе, сюда едут те, кто хочет тишины, спокойствия и уединения, а не шумных вечеринок и постоянных тусовок.
Оно и не удивительно. Из всех городов французской Ривьеры Ментон — самый уютный и безмятежный. Под открытым небом здесь царит семейная атмосфера. А 316 дней в году, согласно статистике, ослепительно светит теплое солнце. Весь город — это коллаж из домов, тесно построенных и раскрашенных во все оттенки радуги, и экзотических деревьев, усыпанных сочными плодами и яркими цветами. А неожиданное сочетание безупречной бирюзовой воды и свежего горного воздуха, спускающегося с окрестных вершин приморских Альп, делает этот живописный этюд действительно незабываемым. Фантастика!
Да, именно ласковый местный климат, теплое лето и мягкая зима принесли Ментону мировую славу. Уже на протяжении нескольких веков он покоряет сердца приезжих и для многих становится новым домом. И если в XIX веке он был особо любим русской аристократией, то сегодня им можем насладиться и мы. Автор Мария Новожилова
Говорят, большинство здешнего люксового жилья принадлежит именно русским. Но имена их загадочных владельцев остаются тайной. В отличие от Ниццы, Канн и Сан-Тропе, сюда едут те, кто хочет тишины, спокойствия и уединения, а не шумных вечеринок и постоянных тусовок.
Оно и не удивительно. Из всех городов французской Ривьеры Ментон — самый уютный и безмятежный. Под открытым небом здесь царит семейная атмосфера. А 316 дней в году, согласно статистике, ослепительно светит теплое солнце. Весь город — это коллаж из домов, тесно построенных и раскрашенных во все оттенки радуги, и экзотических деревьев, усыпанных сочными плодами и яркими цветами. А неожиданное сочетание безупречной бирюзовой воды и свежего горного воздуха, спускающегося с окрестных вершин приморских Альп, делает этот живописный этюд действительно незабываемым. Фантастика!
Да, именно ласковый местный климат, теплое лето и мягкая зима принесли Ментону мировую славу. Уже на протяжении нескольких веков он покоряет сердца приезжих и для многих становится новым домом. И если в XIX веке он был особо любим русской аристократией, то сегодня им можем насладиться и мы. Автор Мария Новожилова